Жизнь наперекосяк, — всё у него не так.
Завидуют ребята. Хотя бы вот пример: он уже пионер, а они октябрята.
Обычно ученик не любит мудрость книг.
Спроси — что глухо. А он, наоборот: из книги прямо в рот и в ухо.
Он хочет знать всегда что, где, зачем, когда и точка. Чтоб не было, потом лжи под его пером и верной была строчка.
И так по жизни шёл и с ходу в комсомол — награда. И сразу активист, хотя не был речист, так надо.
Серьёзным очень был, не мямлил, не ловчил, вроде. Таким была тогда счастливая звезда не в моде.
Окончен институт – кого куда пошлют?
Заминка. Тут «лапа», а там «блат»-
Москва, Минск, Ленинград, ему ж глубинка.
А там, в глубинке, штат заполнен. Говорят, мол, ждите. Чтоб не ломать дрова, в рабочие сперва хотите?
А он в душе солдат, сказали и он рад:
— Давайте. – Тогда идите в цех, вам в спутники успех.
Дерзайте!
И он дерзает там, потерян счёт годам, рабочим. За добрый честный труд его, конечно, чтут и очень.
Он был и предцехком, не раз входил в партком, — жизнь в цехе. Всем нужен был везде: на отдыхе, в труде, в беде и в смехе.
Окончен, в смене труд все по домам бегут, он – где-то: собрание, актив, цехком, кооператив – зимой и летом.
Работа, как и фронт: коль коммунист – вперёд, ты первый. Ни смерть, ни страх, ни труд в расчёты не берут и нервы.
Но вот уж не здоров, квартира без ковров, без дачи, машину не купил, за жизнь не накопил, ишачил.
А тут уже идёт перестроечный год наука. Прорабов слышен вой мол, он такой-сякой и коммунист — подлюка.
Судить его, казнить, он не давал нам жить как надо. Не жизнь была в те дни, а лозунги одни, бравада!
До ручки довели шестую часть земли, — обидно. А за семьдесят лет построили что? – Нет, не видно.
Ведь мы за свои шесть успели все разнести без драки. Судить теперь, судить, всех низвергать, травить.
КОММУНЯКИ!
